Интервью с Лекимом Ибрагимовым

- Насколько долгим  быть путь к Ангелам в  Вашем творчестве?

- Это мой внутренний порыв. Я много искал, прочел сотни книг, пока однажды не понял, что книга внутри меня. Язык сердца не понятен разуму. Его надо чувствовать. У древней живописи есть шифр – и чтобы его разгадать, надо читать душой и сердцем.
 

- Что явилось, своего рода, точкой отсчёта в зарождении проекта «Тысяча ангелов и одна картина»? 

- Это Восток, добро и зло, мир фантазии и чудесных созданий, мир ангелов-хранителей. Над стилем я работал много лет – он является результатом кропотливого труда, изучения искусства древних народов Китая и Средней Азии. Немало времени я провел в Эрмитаже за просмотром каталогов, реликвий и образцов искусства этого региона. Многочисленные поездки по древним городищам, которые находятся на Великом шелковом пути – Турфан, Хутан, Афросиаб, Куча – также послужили источником вдохновения.
 

- Какой смысл вы вложили в цвета, линии и формы? Я обратила внимание на то, что в первую очередь выделяются  терракотовый и синий.

- Терракота символизирует землю, синий – небо. Мне кажется, в этом есть и глубинный, сакральный смысл, ведь дуэт «небо и земля» – это еще и символ противопоставления чего-то реального и осязаемого чему-то духовному и возвышенному. Не менее активно я использую цвет бирюзы. Надо добавить, что этот полудрагоценный камень являлся чрезвычайно ценным товаром в эпоху существования Шелкового пути. Добывался он главным образов в горном Бадахшане, т.е. здесь у нас, в Средней Азии. Для меня бирюза – душа этих мест, поэзия, жизнь. Линии и формы лишь подкрепляют это ощущение – моя живопись тесно связанна с каллиграфией, я всегда ищу емкости образов и поэтичности линий, стараясь оставлять только все самое важное и значимое.
 

- Почему «Тысяча ангелов и одна картина» – это именно арт-проект, а не просто картина? 

- Проект «1001» – это метаморфоза, но, ни в коем случае не мозаика. Ведь частички мозаики не самостоятельны, а каждый из ангелов индивидуален. Изначально был эскиз, который я разбил на тысячу кусочков, чтобы затем оживить каждый из них. Согласитесь, это больше, чем просто картина. Для меня это – древняя песня, которая зазвучит над теми городами, где будут выставлены мои ангелы. Одной из первых откликнулась Прага – думаю, и в этом есть что-то особенное, предначертанное. Потому что это самое сердце Европы.
В августе этого года, картина будет выставлена в Гостином Дворе, в Москве. Я по-настоящему волнуюсь, как все пройдет, ведь мне важно, как воспримут эту мою многолетнюю работу друзья, коллеги, молодое поколение художников, простые любители искусства.
 
- Какие чувства и эмоции должна, на Ваш взгляд, вызывать мега-картина у зрителя?

- Когда пишешь, как правило, точкой отсчета берешь внутренний мир художника. Однако справедливости ради надо сказать, что всегда надеешься на внутреннее чутье того, кто увидит результат твоих усилий. Мне бы хотелось надеяться, что я сумею пробудить в людях чувство света.  Помочь, принести облегчение, подарить надежду – наверное, именно такие цели преследуют мои ангелы. Я мечтаю о том, чтобы из этого сонма небесных существ каждый выбрал своего хранителя – и пусть этот образ станет для него оберегом, защитой и источником тепла.
 
- Как Вы относитесь к тому, что вашим детищем «Тысяча ангелов и одна картина» заинтересовалась Книга рекордов Гиннеса и Книга рекордов России?

- По большому счету никак не отношусь. Я признателен за то, что эти уважаемые организации проявили интерес, но я абсолютно не думал об этом, ни когда начинал картину, ни когда ее закончил. И отнюдь не мысль о том, что я вот сейчас делаю рекорд, вдохновляла меня и придавала силы.
 
- Что Вас вдохновляет и заставляет развиваться дальше?

- Главным источником мотивации и вдохновения для меня является древнее искусство Востока, а также поиски в современном искусстве Европы. Будучи студентом, я много времени проводил за изучением творчества французских художников Моне, Матисса, Гогена. Удивительно, но каждый из них, выбрав свой путь, отдавал предпочтение культуре того или иного народа.
Но, ни один из них не стал для меня образцом для подражания, хотя и вызывал истинное восхищение. Я просто пошел по их же пути, выбрав искусство древних народов как точку отсчета, потому, что только оно, по сути, так глубоко оригинально.
 

- Надеетесь ли Вы на коммерческий успех картины? Считаете ли вы его показателем творческого успеха?

- Мне кажется, что если бы я думал о коммерческом успехе, то никогда не состоялся бы как художник. Желание идти на поводу у публики убивает творчество. Сейчас, находясь на том этапе жизненного пути, когда о коммерческом успехе и подавно думать не приходится, я, как и прежде, просто делаю свою работу. И отдаюсь ей целиком. Я ненавижу ночь – она является вынужденным препятствием, ненавижу выходные, если мне нужна краска, а магазины закрыты. Меня мучает бессонница, а мозг постоянно занят новыми идеями. И еще, у меня есть сокровенная мечта  – однажды как следует выспаться.